Чрезвычайную хрупкость человеческой культуры, цивилизации. Человек становился зверем через три недели – при тяжелой работе, холоде, голоде и побоях.

***

Главное средство растления души – холод, в среднеазиатских лагерях, наверное, люди держались дольше – там было теплее.

***

Понял, что дружба, товарищество никогда не зарождается в трудных, по-настоящему трудных – со ставкой жизни – условиях. Дружба зарождается в условиях трудных, но возможных (в больнице, а не в забое).

***

Понял, что человек позднее всего хранит чувство злобы. Мяса на голодном человеке хватает только на злобу – к остальному он равнодушен.

***

Понял разницу между тюрьмой, укрепляющей характер, и лагерем, растлевающим человеческую душу.

***

Понял, что сталинские «победы» были одержаны потому, что он убивал невинных людей – организация, в десять раз меньшая по численности, но организация, смела бы Сталина в два дня.

***

Понял, что человек стал человеком потому, что он физически крепче, цепче любого животного – никакая лошадь не выдерживает работы на Крайнем Севере.

***

Увидел, что единственная группа людей, которая держалась хоть чуть-чуть по-человечески в голоде и надругательствах, – это религиозники – сектанты – почти все и большая часть попов.

***

Легче всего, первыми разлагаются партийные работники, военные.

***

Увидел, каким веским аргументом для интеллигента бывает обыкновенная шлюха.

***

Что народ различает начальников по силе их удара, азарту битья.

***

Побои как аргумент почти неотразимы (метод № 3).

***

Узнал правду о подготовке таинственных процессов от мастеров сих дел.

***

Понял, почему в тюрьме узнают политические новости (арест и т. д.) раньше, чем на воле.

***

Узнал, что тюремная (и лагерная) «параша» никогда не бывает «парашей».

***

Понял, что можно жить злобой.

***

Понял, что можно жить равнодушием.

***

Понял, почему человек живет не надеждами – надежд не бывает, не волей – какая там воля, а инстинктом, чувством самосохранения – тем же началом, что и дерево, камень, животное.

***

Горжусь, что решил в самом начале, еще в 1937 году, что никогда не буду бригадиром, если моя воля может привести к смерти другого человека – если моя воля должна служить начальству, угнетая других людей – таких же арестантов, как и я.

***

И физические, и духовные силы мои оказались крепче, чем я думал, – в этой великой пробе, и я горжусь, что никого не продал, никого не послал на смерть, на срок, ни на кого не написал доноса.

***

Горжусь, что ни одного заявления до 1955 года не писал (в 1955 г. Шаламов написал заявление на реабилитацию).

***

Видел на месте так называемую амнистию Берии – было чего посмотреть.

***

Видел, что женщины порядочнее, самоотверженнее мужчин – на Колыме нет случаев, чтобы муж приехал за женой. А жены приезжали, многие (Фаина Рабинович, жена Кривошея) (см. очерк «Зеленый прокурор», Собр. соч., т.1, с. 531–571).

***

Видел удивительные северные семьи (вольнонаемных и бывших заключенных) с письмами «законным мужьям и женам» и т. д.

***

Видел «первых Рокфеллеров», подпольных миллионеров, слушал их исповеди.

***

Видел каторжников, а также многочисленные «контингентЫ» «Д», «Б» и т. п., «Берлаг».

***

Понял, что можно добиться очень многого – больницы, перевода, но рисковать жизнью – побои, карцерный лед. Видел ледяной карцер, вырубленный в скале, и сам в нем провел одну ночь.

***

Страсть власти, свободного убийства велика – от больших людей до рядовых оперативников – с винтовкой (Серошапка, См. рассказ «Ягоды», Собр. соч., т. 1, с. 54–56, и ему подобные).

***

Неудержимую склонность русского человека к доносу, к жалобе.

***

Узнал, что мир надо делить не на хороших и плохих людей, а на трусов и нетрусов. 95% трусов при слабой угрозе способны на всякие подлости, смертельные подлости.

***

Убежден, что лагерь – весь – отрицательная школа, даже час провести в нем нельзя – это час растления. Никому никогда ничего положительного лагерь не дал и не мог дать. На всех – заключенных и вольнонаемных – лагерь действует растлевающе.

***

В каждой области были свои лагеря, на каждой стройке. Миллионы, десятки миллионов заключенных.

***

Репрессии касались не только верха, а любого слоя общества – в любой деревне, на любом заводе, в любой семье были или родственники, или знакомые репрессированы.

***

Лучшим временем своей жизни считаю месяцы, проведенные в камере Бутырской тюрьмы, где мне удавалось крепить дух слабых и где все говорили свободно.

***

Научился «планировать» жизнь на день вперед, не больше.

***

Понял, что воры – не люди.

***

Что в лагере никаких преступников нет, что там сидят люди, которые были рядом с тобой (и завтра будут), которые пойманы за чертой, а не те, что преступили черту закона.

***

Понял, какая страшная вещь – самолюбие мальчика, юноши: лучше украсть, чем попросить. Похвальба и это чувство бросают мальчиков на дно.

***

Женщины в моей жизни не играли большой роли – лагерь тому причиной.

***

Что знание людей – бесполезно, ибо своего поведения в отношении любого мерзавца я изменить не могу.

***

Последние в рядах, которых все ненавидят, – и конвоиры, и товарищи, – отстающих, больных, слабых, тех, которые не могут бежать на морозе.

***

Я понял, что такое власть и что такое человек с ружьем.

***

Что масштабы смещены, и это – самое характерное для лагеря.

***

Что перейти из состояния заключенного в состояние вольного очень трудно, почти невозможно без длительной амортизации.

***

Что писатель должен быть иностранцем – в вопросах, которые он описывает, а если он будет хорошо знать материал – он будет писать так, что его никто не поймет.

Лагерь – это антимир. Здесь ложь – норма, правда – исключение.

***

У нас в стране немало реально вообще безграмотных взрослых людей!

***

Если сотрудников лагеря поменять местами с его «обитателями», ничего не изменится. Причем этот факт признается представителями обеих «сторон».

***

Жизнь в лагере отдает ностальгией по СССР: никто не работает, но делают вид; никому не платят, но делают вид. Все вместе врут всем «посторонним», местных «правдоискателей» держат в местной «кутузке».

***

Люди готовы на многое за еду, даже когда, в общем, не голодают.

***

Квалифицированно врать суду умеют только оперативники. Обычные люди говорят то, что считают правдой. Если врут – их ложь видна.

***

Жизнь – штука очень дешевая.

***

Интриги в лагере похожи на кремлевские, разница – только в масштабах.

***

Немало тех, для кого честь гораздо дороже жизни.

***

Лагерь заменяет преступникам университет: это и образование, и связи.

***

В области наркотиков отставание от США с успехом преодолено. Лагеря «ушли в отрыв».

***

«Хозяин» – царь, Бог и воинский начальник. Пока не мешает красть. Крадут все и всё. Ну почти...

***

Да, еще лагерь – это СССР по бесплатной медицине. Она очень бесплатная, но не очень медицина.

***

Тех, кто ностальгирует по советским порядкам – приглашаю на экскурсию. Очень отрезвляет!

***

Образование и навыки всегда пригодятся. Бог все видит!

***

Сила воли и крепкие нервы важнее просто силы, даже в тюрьме.

***

ГУЛАГ умер, а традиции и привычки пережили СССР, потеряв свой смысл.

***

Вспомнил, что такое очереди в ларек за продуктами и мылом. «Запишитесь», «зайдите через месяц, зубная паста, может, будет», «за чаем больше не занимайте...»

***

Почти у каждого в душе есть что-то святое. Иногда – очень глубоко, но на это всегдаможно опереться. Если опоры нет – нет человека. Оболочка пустая. Видно.

***

Режим, гособеспечение, отсутствие работы и потеря связей с семьей – как специально сделанный конвейер по формированию преступной «пехоты».

***

90?% заключенных никому «за воротами» не нужны, им даже не пишут.

***

Русские – крайние индивидуалисты.

***

Через пять лет человек привыкает к тюрьме. Через десять – боится воли.

***

Тем, кто понимает, что сидит за дело, – легче.

***

Тем, кто не думает о воле, сидеть легче, а выходить – тяжелее.

***

В тюрьме ум, чувства работают острее – «сенсорная депривация».

***

Каждый отдельный день идет медленно, месяцы и годы летят незаметно.

***

Чтобы добиться своего, надо быть готовым идти до конца. Тогда всЕ возможно. Но фальшь не пройдет.

***

В лагере выделяться из «массы» всегда опасно и почти всегда вредно. Но можно добиться уважения.

***

Большинство в лагере ищет подчинения и заботы, прощая «начальству» даже самодурство и тупость.

***

Если китайцы пообещают платить пособие – вся Сибирь переедет в Китай. Останутся только староверы и начальство.

***

Русский человек очень талантлив и работящ. Когда трезв.

***

В лагере и водка, и работа – в дефиците.

***

Погоня за вещами – добровольное сумасшествие. Человеку реально очень мало надо.

***

Меркантилизм на свободе часто опасен, в лагере – смешон.

***

Единственный предмет, по которому скучаю, – компьютер. Зато почерк улучшился.

***

Российское общество и российский преступный мир соревнуются в негуманности друг к другу. И смотреть страшно, и победа невозможна.

***

Никто не верит судьям. Большинство верит присяжным.

***

Люди! Так жить нельзя, если мы – люди!

***

Патриотизм выдумала интеллигенция.

***

Лагерь – большая деревня.